Книжная полка
Ольги Ленковой
В рубрике Out Loud «Книжная полка» ЛГБТ-активисты рассказывают о книгах,
которые их впечатлили, удивили и, возможно, изменили жизнь.
Сегодня свои любимые пять книг представляет Ольга Ленкова,
менеджер по коммуникациям ЛГБТ-организации «Выход».
 |
|
Я много читала о Холокосте, но эта книга особенная. После нее становится ужасающе понятно, как такое могло произойти, шаг за шагом, событие за событием. Ты проживаешь каждый момент вместе с героем, не забегая вперед, почти не оглядываясь назад. Проживаешь честно.
Я читала уже после того, как первый раз посетила мемориал Аушвиц/Биркенау, и некоторые эпизоды в книге оживляли это место. Каждый раз когда я была там, после того как ее прочитала, какие-то сцены, слова, фразы всплывали в голове сами собой.
Кертес удивительно пишет. У него предложения такие длинные, что иногда занимают больше страницы. И получается, что ты не можешь остановиться, пока не дочитаешь все до конца - ведь не перебивать же человека, когда он рассказывает что-то личное…
 |
|
Это, конечно, всего одно стихотворение, но оно мне очень запомнилось. Во-первых, оно никогда не было в фокусе школьной программы. Во-вторых, оно вроде не о том, о чем принято было писать в то время. Оно адресовано женщине, но оно не о любви. Оно про войну, но не про геройства 1812 года. Оно про простые и честные вещи, про то, как на самом деле на войне бывает. И я думаю, что за двести лет мало что изменилось. А еще оно очень похоже на рассказы о войне, которые я слышала от людей, которые сами воевали.
 |
|
Одна из любимых книг моего папы. Я ее читала лет в 14 первый раз. Мне кажется, для подростка она в самый раз: там и любовь, и геройство, и честность, и трагедия…
Единственное, она в стихах, а подростки часто не любят стихи. А еще это была большая толстая красивая книга, с красивыми иллюстрациями, в черном переплете. В ней было что-то особенное и солидное.
 |
|
Сначала я посмотрела фильм Бондарчука, а потом уже читала книгу. Причем было это еще в школе. И мне тогда безумно все понравилось: и Наташа Ростова, такая живая и естественная, и Болконский со своими заморочками, и, конечно, Безухов.
Прошло какое-то время, и я поняла, что перечитать полностью, наверное, уже никогда не смогу. Потому что Толстой все-таки ужасный сексист, и то, как он пишет про Наташу Ростову - отвратительно и оскорбляет меня как женщину. И вот теперь я так и не знаю, что делать с двухтомником, стоящим у меня в шкафу.
 |
|
Клемперер - филолог, и мне как филологу это было очень близко. А еще он часто работал переводчиком, и мне как переводчику это было близко. Ему пришлось многое пережить, и он об этом писал. Не помню, был ли это дневник или воспоминания.
Но «Язык Третьего Рейха» - он другой. Он действительно брал сам язык и анализировал, как в чисто языковом плане происходило обесчеловечивание людей и самой жизни. Превращение всего в язык механики и техники, но не живых существ. Например, когда мы говорим: «это работает» или это «не работает». Я часто про него вспоминаю, когда сейчас в новостях говорят: «уничтожено столько-то боевиков», как будто они не люди. Уничтожить можно вещи, а людей все равно убивают.
Фото Виктора Чумакова
